Конверт открылся и наружу показались краешки купюр. Если бы гном просто взял их, отдал мне папку и ушел, то ничего бы не произошло. Но этот гном решил иначе.

— Да, Эдгарт! Деньги здесь! Давай их сюда! — резко потребовал он.

— Чего ты орешь? — хмыкнул я. — Покойников разбудишь. Знаешь, как тяжело потом умертвия обратно загонять?

— Не пугай ведьмак! Я уже пуганый! В общем так! Считаю до трех, и ты мне отдаешь деньги!

— Или что? — спросил я так, как будто ничего не поджидал от мелкого поганца.

— Или тебе будет плохо! Раз!

А ведь гном трусил. Он отчаянно трусил, но всё равно продолжал считать, что его дружки одолеют ведьмака.

— От тебя, что ли?

— А хоть и от меня! Два!

Значит, на счет «три» на меня бросятся. Я выдохнул, раскусил пилюлю за щекой и выпустил на волю действия эликсиров. Вместе с тем откинул назад капюшон, чтобы тот не закрывал обзор. Гном отшатнулся, взглянув мне в лицо. Я знал, что он сейчас увидел — черные вздувшиеся вены на лице. Бездонные глаза без белков и радужницы. Лицо задушенного мертвеца…

И это он ещё не видел, что творилось с моим телом. Уверяю вас — зрелище не для слабонервных.

Гном открыл было рот, чтобы выкрикнуть «три», но не успел. Тишину кладбища прорезал могучий бас:

— Разовьём мы берёзку! Разовьём мы кудряву! Ай-да, да ай-да, ай-да, да ай-да! Разовьём мы кудряву!

Глава 15

Кто это запел? Неужели не догадались? Да ну, конечно же догадались. Не может быть, чтобы среди друзей-читателей были такие же недалекие гномы, как Рундар Лупоглазый.

А мне и догадываться не нужно — я увидел Кузьму Силантьева в том месте, где затаился неизвестный снайпер. Он горланил песню, да ещё и приплясывал, заслоняя снайперу обзор. В этот момент раздался легкий звук, как будто дзинькнула нижняя струна гитары. Дымчатый покров призрака колыхнулся, похожий на поверхность пруда, в которую бросили камешек. Волны раздались в стороны, а в месте удара появилась небольшая дырка.

— Ну ты чаво? Я же табе песню пою, а ты… Хейтер неадекватный! — прогудел обидевшийся Кузьма.

Дырку в призраке сделал арбалетный болт — небольшая острая стрелка, которую я поймал возле уха. На кончике острия в лунном свете я рассмотрел зеленый наплыв. Понюхав, я покачал головой, глядя на гнома:

— Кураре? Серьезно? Рундар, ты так меня недооцениваешь?

Количества яда недостаточно для смерти, но хватает, чтобы парализовать человека.

Глаза гнома увеличились до размеров тарелок. Он пошатнулся и заорал:

— Три! Три! Три!

— Будешь часто тереть — волосы на ладони вырастут! — философски заметил я и добавил. — Глянь-ка, сейчас не выросли?

Гном на автомате опустил глаза на ладонь, а я опустил свой кулак на его макушку. Получился довольно-таки гулкий звук, как будто по кастрюле шаранул.

— Кряк, — озадаченно произнес гном и начал заваливаться назад.

— Ну да, лучше и не скажешь, — кивнул я в ответ.

— Уа-а-а-а!!! — донеслось с двух сторон.

Сидевшие в засаде выскочили на вольный простор и помчались ко мне, огибая оградки и хрустя пластиковыми цветами под ногами.

Понеслась…

— Кузьма! Продолжай петь! — выкрикнул я.

— Э-эй ухнем! — тут же послышалось с его стороны. — Э-эй ухнем! Ещё ра-а-азик, ещё да раз!

Фигуры нападавших были в темных тренировочных костюмах. На рожах лыжные маски, на руках тактические перчатки. Прямо целые коммандос, мать их так через косяк!

Судя по движениям — нападать им приходилось не раз. То есть это не обычные забулдыги, которых можно нанять за бутылку водки. Это ребята с опытом. Что же, тогда и действовать буду, как против ребят с опытом.

Кузьма продолжал надрываться, заслоняя своим телом обзор для стрелка:

— Мы-ы-ы-ы по бережку идё-о-ом!

Двое от склепа напали разом. Я в прыжке также зарядил разом ногами по челюстям. Получилось неплохо. Они отлетели и шлепнулись на задницы, проехавшись пару метров по палой листве. Подскочив, несколькими ударами довершил начатое. На время они отключились.

— Песни солнышку поё-о-ом!!!

Тот, что был у надгробия, напал на меня с ножом, тускло блеснувшим в лунном свете. Вихор, что торчал над надгробием, вырывался из дыры в лыжной маске. Как раз за этот вихор я и схватил проходимца. За вихор и об коленку. Добавить живицы и вот уже результат — из глаз в прорезях лыжной маски посыпались искры.

Человек, который пытался прикинуться какашкой, лежа у оградки, поднялся и прыгнул на меня с криком:

— Гандон!

Я встретил его уклоном, пропуская здоровенный тесак над собой. Металл со свистом рассек воздух, а в следующий момент мой кулак впился в грудь нападающего. Я чуть ли не увидел тот воздух, какой вышел из пасти нападающего, когда его легкие опустели. Он согнулся, а я шарахнул по мощной шее ребром ладони.

— Ай-да, да ай-да! Ай-да, да ай-да!

И всё равно противник не упал. С трудом он выпрямился и снова махнул тесаком. Он и первый-то раз не имел шансов, а уж второй… Тесак вонзился в асфальт, а через пару прорезавших кладбищенскую ночь ударов упал и его владелец.

— Ай-да, да ай-да! Ай-да, да ай-да!

Кузьма старательно выплясывал перед стрелком, закрывая тому обзор. Я даже расслышал сквозь басовитый рев возмущённый крик:

— Да отвали ты, кусок туманного говна!

— Песню солнышку поё-о-ом!

Арбалетный болт пронзил призрачную поверхность здоровенного призрака, не причинив тому никакого вреда. Я проследил за полетом стрелки, чтобы не допустить шального попадания. Второй выстрел…

Отчаянно не хотелось потом ловить паралич и служить боксерской грушей для нападавших. Кстати, о нападавших. Они понемногу стали приходить в себя, шевелиться и недовольно кряхтеть.

Ну да, не такой уж я изверг, чтобы сразу всех убивать. Мне их ещё немного подзадорить надо. Разжечь огонь мсти в падших душах.

Пока нападавшие закидывали шарики за ролики, чтобы прийти в себя, я поднял с асфальта отброшенный арбалетный болт. А что? Если в меня пытаются попасть, то почему же я не могу попытаться сделать то же самое?

Я примерно заметил, откуда вылетали болты, так что надо воспользоваться правилом «третьего прикуривания» и залепить в ответ. Что за правило? На войне считается, что нельзя давать прикуривать три раза.

Допустим, зубах у вас папироса, но вы даете сначала прикурить товарищу (а враг уже увидел вашу позицию), затем по-джентльменски даете прикурить второму товарищу (а враг уже целится), и только после того, как товарищи уже пыхтят с довольными лицами, прикуриваете сами, освещая свое лицо. А враг жмет на курок. И все. Вы навсегда бросили курить с этого момента. Впрочем, как и дышать вообще. То есть, третьему прикуривающему по любому доставалось больше всех «на орехи».

Поэтому, я ждал только третьего выстрела, чтобы стрелок обозначил себя целиком и полностью.

— Э-эй ухнем! Э-эй ухнем! Ещё разик, ещё да раз!

— Да на тебе, сволочь!

Третья стрелка вылетела из плеча призрака и умчалась в чернеющий небосклон. Мгновением позже я метнул в то же место первую стрелку. Пусть вернется обратно — с остальными стрелками ей будет веселее.

— А-а-а! — раздался вскрик из темноты.

— Не «а-а-а», а э-эй ухнем! Э-эй ухнем! Запомнил? Не умеешь правильно подпевать, так хотя бы не фальшивь! — обиженно пробасил Кузьма и повернулся ко мне, показывая поднятый большой палец.

Значит, всё нормально. Стрелок обездвижен и в ближайшее время не представляет опасности. Теперь можно переходить к обработке нападающих. Тем более, что вон, они уже и головку начали нормально держать и слюни пускать перестали. Почти все, кроме гнома. Тот успешно притворялся дохлым. Но по мелькающим сквозь неплотно сжатые веки я мог судить, что хитрый засранец просто не хочет вставать за новой порцией звездюлей…

— Ребята, давайте жить дружно? — миролюбиво предложил я. — У меня к вам нет вопросов, кроме одного — кто вас нанял? Этот мелкий шмурдяк?

— Я тебе сейчас… — пробубнил один из ворочающихся на асфальте.